Черновые наброски

Никита и Дима шли за Ил’анланом по превосходным залам эльфийского дворца. Удивительно, как после кровопролитных войн с людьми, гномами и орками с фактическим геноцидом их народа они сумели что-то подобное построить. Сделанные из особого светлого камня стены и пол, украшенные гобеленами, коврами, статуями и многим другим, помещения завораживали дух. Но обычному человеку такая красота некомфортна. Сильно режет глаз. Спустя три минуты, эльф и люди подошли к двери из светлого дерева. Распахнув двери, Ил’анланом зашёл в помещение. За дверью послышались голоса, которые через две минуты смолки, и эльфийский маг вернулся к братьям.

• Пока что, верховный маг не может вас принять. Если вас не затруднит, можно подождать пока он освободиться.
• Хорошо, подождём. Всё равно нам спешить не куда. – Раздражённо ответил Дима, садясь на один из изящных стульев.

Никита последовал примеру брата сев на стул возле него. Эти стулья были с мягкой обивкой, а держатели обивки были сделаны из золота. Роскошь была во всём.

• Знаете, я не удивлён что Вы, люди, просите нас о помощи. Ваша военная и магическая структура устарела уже более века назад. Зачем вашим солдатам то служить в ваших солдатских или магических структура, особенно по несколько лет? Да у вас там нечему не учат. Вот и проигрываете армии Последователей Энда.
• Откуда эта информация? – Поинтересовался Дима. – Судя по тому, что я и Никита знаем, армия Последователей Энда хоть и продвигается относительно быстро, то это в связи с тем, что они совершали до этого ряд диверсий, по причине которых пограничные регионы и отдали около ста или ста пятидесяти километров. Не стоит так же забывать, что у последователей превосходная броня и орудие, так же зачарованная на более высшем уровне. Но как я слышал, эльфийские границы прогнулись ещё сильнее за первую неделю войны, на уровне того, что у нас произошло за два месяца. И у кого тогда устаревшая военная и магическая система?

Лицо Ил’аналанома напряглось, а левое веко дёрнулась. Эльфу явно это не понравилось. Ведь суждения эльфа основывались только на высокомерии, и желании показать, что его раса лучше людской, а вот Никита и Дима могли подтвердить свои слова как военной разведкой, так и переходом по зонам боевых действий.

• Похоже у вас людей, всё ещё есть в природе оправдание вашей никчёмности.
• Нашей никчёмности? Возможно для вас, эльфов, мы и никчёмны, но мы по крайней мере пытаемся сражаться до конца, и не терпим предателей, а наша система военного обучения, командования и правления пока что нас не подводила, по сравнению с вашей.

Напряжение между этими двумя нарастала, и Никита мог поклясться, что эльф не выдержит и нападёт на Диму, воспользовавшись своим самым сильным заклинанием.

• Возможно часть из вас и в правду дерётся до конца. Но что делать с теми, кто не хочет сражаться, и их забирают насильно, после чего, после вида смерти других и её близости, и они превращаются в дезертиров? А обычный люд поднимает восстание. Это ваш бич. Вы хотите, как можно скорее выиграть любыми способами войну, не думая о потерях, тем самым обращая свой же народ против вас, и, отдавая врагам всё больше территории. А сколько у вас уже погибло? Двести пять десять девять тысяч солдат? Или больше? Скольких вы ещё собираетесь загубить, пытаясь отпиться?

Эльф начал нависать над Димой, а последний встал со стула, готовый уже применить кулаки. Поняв это, Никита быстро встал со стула, в надежде прервать бой, как неожиданно со стороны окон произошёл взрыв, от которого в их сторону полетели камни и щебень. Поднялась каменная пыль, которую разрезал силуэт с посохом. Когда троица посмотрела, то из пыли вышел Альп.

• Какая встреча! Неужели сама судьба заставляет нам встречаться? – С улыбкой сказал чернокнижник.

• Что ты сделал?! – Никита был в ярости после того, как Саша сообщил о том, что отдал Елену в руки Церкви.
• Ты некогда не славился плохим слухом. – В своём без особых эмоций в этих случаях ответил боевой.
• Да мне насрать на это! Как ты вообще посмел предать того, кто тебе доверял?!

Никиту трясло и казалось, что он вот – вот нападёт на мага в маске. С того момента, как кампания нашла эту… вампиршу и путешествовали с ней укрывая от церкви, юный мозг команды успел к ней прикипеть, но, когда он узнал, что Саша по требованию этих псов господних отдал им её для уничтожения на воскресный день, был готов рвать и метать.

• Никита, успокойся, пока я не применил силу! – Неожиданно вмешался Дима.
• Успокоиться?! Да ты не нормальный! Как по – твоему я должен реагировать на то, что одного из важных членов команды взяли в плен и готовы казнить?!
• Это мала жертва для блага всех. – Взял снова инициативу маг. – Если бы я не поступил так, иначе мы лишились важных союзников в войне. Без паладинов и клириков мы не победим последователей. А один, пусть и сильный воин нечего не сделает.

Никита никак не мог этот парировать. Александр был прав, без церкви они вряд ли справятся. Но с человеческой, товарищеской точки зрения это было неправильно. Не этому его и брата учила мать.
Пока Саша и Никита не начали диалог в образовавшейся тишине, Никита схватил свою кашель с серебром, и пошёл на выход из помещения, демонстративно хлопнув дверью.

• Зря ты так с ним… - Это последние слова, которые юноша услышал, перед тем как почти добежал до выхода из таверны.

Никита шёл по улицам города смотря по сторонам чтобы не столкнуться с прохожими. Сейчас ему было легче находится в толпе людей чем с кем – то на едине. К Елене у него явно были не товарищеские чувства, и все из их крупной команды это явно понимали. Даже Дима, хоть и является тем ещё бабником, всегда умел скрывать свои чувства, да и он больше походил на настоящего человека в эмоциональном плане, как говорил отец. Но Никита был всегда против этого, хотя он был всегда головой команды, и все это подтверждали. Но эмоции и связи… он не мог полностью стать настоящим солдатом, командующим, мужчиной в этом плане, хотя и может защищать страну и дорогих людей.
Остановившись на несколько секунд, юноша быстро нашёл тихое место возле одного из домов, и, подойдя к нему достал из одной сумочки карту города. Развернув её, парень стал смотреть где ближайшая от него магический магазин. Поняв примерно где он и ближайший магазин, Никита быстрым шагом направился к ней. Спустя минут тридцать или сорок минут ходьбы, юный воин нашёл всё же лавку, и войдя в неё, подошёл к торговцу.

• Здравствуйте, вы продаёте свитки малой телепортации, средней иллюзии и огненного шара?
• Продаём, только свитки огненных шаров у нас в дефиците из – за войны.
• Сколько будет стоить три свитка малой телепортации, один свиток средней иллюзии и один свиток огненного шара?
• Пять десять серебряных.

Никита раскрыл мешочек с серебром и достал оттуда монету графской чеканки дав её магу.

• Сейчас принесу. – Взяв монету, маг отправился в глубь библиотеки.

Пока торговец искал нужные свитки, парень стал осматривать магазин. Помещение больше напоминала библиотеку, чем – то церковную, а чем – то магических академий.

• Вот свитки. – Прервал созерцания Никиты голос мага.
• Спасибо. – Взяв свитки, Никита пошёл на выход.

Выйдя из магазина, воин сразу же отправился обратно в таверну.

Стоя в толпе Никита смотрел на проезжавшего рыцаря после военной кампании. Это не выглядело так как поётся в песнях. Шла колонна пехоты состоящая преимущественно из лучников одеты в стёганку, чулки и обутый в пулены, на руках были одеты перчатки из варёной кожи, голову лучников прикрывал бармица из стального шлема с прикреплённой к нему кольчугой. Так же в колонне пехоты были воины, одетые в простую одежду, поверх которой была кольчуга, в свою очередь кольчугу прикрывала стёганка, а голову прикрывал обычный металлический шлем, в руках у них были обычные копья. Колонну замыкали раненые, или пострадавшие от дизентерии и болезней, они представляли из себя жалкое зрелище на взгляд Никиты. Некоторые были только перебинтованные в некоторых участках тела, но были среди них и более худшие. У некоторых можно было заметить перебинтованный глаз, другие перебинтованные обе руки, самые худшие кашляли кровь и те у которых были повязке на лице добавляли для неё свежие капли крови. Другие не могли сами передвигаться самостоятельно, кто – то шёл, опираясь на своих товарищей, кого – то везли в телеге. Жалкое зрелище. Но некто из них не стонал как описывается в песнях.
Вздохнув Никита перевёл взгляд с этого жалкого зрелища на того, кто вёл всю эту коалицию, рыцаря на «белом коне». На самом деле это была кобыла поскольку жеребцы не подходят для поля боя, и она была гнедой, а её всадник не сказать, чтобы красавец. Мужчина лет сорока одетый в более богатый доспех синевато – серого цвета. Было видно, как из-под кольчуги была видна стёганка, похоже лёгкая и синего цвета, были видны кольчужные чулки, которые прикрывали набедренные щитки, наколенники и поножи, руки закрывали латные перчатки, и завершала всю эту защиту панцирь поверх кольчуги. Справа на поясе рыцаря весел буздыган когда его меч был сзади кобылы вместе с рядом других вещей рыцаря, в левой же руке рыцарь держал топфхельм, не самый лучший шлем по мнению Никиты. Сам же рыцарь в свои года выглядел не лучше. Почти полностью полысевшая голова с редкими коротки волосам не предававшие красоты мужчинке, уставшие карие глаза поведавшие похоже все тягости мира, но на лице этого не читалось, оно у него было спокойным, или даже безразличным. Губы были опущены, не выражая не горести не радости. На лице мужчины не было не одной волосинки, оно было идеально гладким.
«Не об этом поют в тавернах и постоялых дворах.» подумал Никита.
За время странствий по миру, как в кампании, так и без, как и сейчас из – за очередной ссоры, Никита успел наслушаться песен бардов, менестрелей и всех остальных о прекрасных рыцарях, дворянах и прочих воинах делающие подвиги и участвующие в сражениях. Он по своему опыту и тому что видит сейчас вместе с горожанами может потвердеть, это всего лишь сказки для наивных дураков. Хотя среди тех, кто это слушает вряд ли можно таких встретить, ведь именно на их территориях проходит все эти действия. И за что спрашивается тогда любить власть имущую вместе с их солдатами?
Никита спустя столько странствий после того как покинул отцовский сильно изменился и понял ряд вещей. Он стал походить на этих бедных, солдат, которые сейчас идут, ведь из – за преследующих его и Диму последователей Энда он не может сидеть на одном месте, иначе всё по одному известному месту. От этого им обоим, или по одиночке если возникла серьёзная ссора и они друг друга не нашли, приходится учувствовать в различных подработках чтобы заработать себе на жизнь. Диме в этом плане пришлось гораздо легче, он умеет хорошо сражаться и идёт к дворянам в качестве наёмника, но ему такая служба не нравится, относятся к нему как к пушечному мясу, да и за человека не считают, но выбора особого нету. А вот Никита… он понимает на сколько ему сложнее чем старшему брату. Сражается он гораздо хуже брата, отец им в воинской основе некогда не занимался, от его сражаться гораздо сложнее, пусть у него и есть кольчуга с бармицей и с трудом, приобретённым фальшионом, но это ему погоды не делает.
Но самым большим разочарованием для него были людей. В книгах, так же в священных писаниях было сказано о человеческом добродетели, о помощи ближнему своему, что Никита не нашёл среди людей. Дима его отговорил от того чтобы он просил помощи у церкви с решением его проблемы с даром предвиденья. Его либо сожгут на костре, поскольку он пророк не из рядов церкви, а значит его дар от лукавого, либо начислят в личные пророки и ему до конца дней, или до набега грабителей придётся сидеть в храме и прорицать для святой веры. Но Дима помогать сам особо с этим вопросом не собирался, не было необходимых знаний, да и времени не мог уделить. А среди обычного люда, знати, ремесленников и всех остальных искать помощи бессмысленно, только среди магов. С больной головой от постоянных не контролированных видений это не посильная задача. Да и маги не факт что помогут, на сколько ему было известно, маги сами не отличались благочестием от всех остальных. В голове сразу всплыла высказывание одного человека: может вы ещё не заметили, то жизнь вообще не справедлива! Никита сейчас понял весь смысл этого высказывания. Хотя, возможно, он начал это понимать ещё когда жил вроде бы спокойной жизнью.